Когда мертвые оживут - Страница 117

117

Зная теперь эти подробности, вы можете не сомневаться, что работа в почтовой компании казалась Уолтеру просто легкой прогулкой — намного лучше, чем служба в армии, в этом он был уверен на все сто. Так он лениво размышлял, откинувшись на спинку кресла в тесной кабине дирижабля и наслаждаясь сигаретным дымом.

В него не стреляли по нескольку раз на дню, почти никогда на него не орали, а одежда обычно была сухой и чистой. Все, что требовалось от Уолтера, — целый день бодрствовать и смотреть в оба. Следить, чтобы дирижабль не опускался ниже определенной высоты. Чтобы в воздушное судно не попала молния и его не унес торнадо.

Совсем не плохая работа.

Его внимание привлек какой-то крупный предмет внизу. Зажав сигарету в зубах, Уолтер выпрямился; дирижабль дернулся вбок, Уолтер разочарованно крякнул и покрепче ухватился за рычаги управления.

Хотелось еще раз взглянуть, что это такое. Пусть даже смотреть было особенно не на что.

На земле, задрав ноги к небу, лежала корова. Даже с высоты своего полета Уолтер мог определить, что животное умерло и уже начало разлагаться. Кожа болталась на костях, словно белье на веревке.

Конечно, на тракте подобное встречалось сплошь и рядом.

Однако после беглого осмотра раскинувшейся внизу равнины Уолтер обнаружил, что однообразие пейзажа нарушают еще три трупа.

Он многозначительно хмыкнул: несколько туш валялось в северном направлении, да и в южном тоже. А если поднимешься выше, увидишь, наверное, как дохлые коровы, словно пунктирная линия, обозначают Путь Гуднайта — Ловинга, образуя жутковатую стрелу, протянувшуюся прямиком до Солт-Лейк-Сити. Картина была странная и мрачная и наводила на мысли о каком-то происшествии.

Он не думал о полях сражений в Восточной Виргинии.

Не думал о Стэнли, лежащем в канаве возле разломанной ограды.

Уолтер быстро прокрутил в мозгу возможные причины случившегося. Болезнь? Нападение индейцев? Мексиканцев? Впрочем, для выводов расстояние было слишком велико — и слава богу! Он не хотел больше ощущать этот запах. Очень уж хорошо ему была знакома эта вонь: тошнотворная сладость гниения, запах метана, который выделяют разлагающиеся внутренности.

Еще раз сверившись с показаниями приборов, Уолтер утвердился в правоте своей оценки: рано или поздно, но скорее рано, необходимо будет сменить «Маджестик» на другой дирижабль.

Интересно, на какое судно он пересядет? Может быть, на двухместное? Такое, где хватает простора вытянуть ноги? Уолтеру нравилось сидеть, положив ногу на кресло второго пилота, которое почти всегда оставалось пустым. Да, это было бы здорово.

Так или иначе, вскорости все прояснится.

Впереди, за ветровым стеклом, которое почти не защищало от ветра и к тому же постоянно покрывалось грязью, садилось солнце — размытый оранжево-розовый шар над далеким горизонтом.

Через полчаса небо стало цвета черничного джема, и лишь сиреневая дымка на западе отмечала место, куда закатилось дневное светило.

«Маджестик» теперь летел ниже, поскольку Уолтер решил ради экономии топлива использовать в качестве движущей силы ветер, постоянно дующий на равнинах. Лететь таким образом было одно удовольствие, и Уолтер ожидал, что с минуты на минуту впереди покажутся огни Релактэнса.

Осталось чуть-чуть.

Они вот-вот появятся.

Да где же они?

Уолтер сверился с компасом, кинул взгляд на показания приборов. Все подтверждало, что он движется верным курсом и до Релактэнса осталась миля или даже меньше. Но где же огни городка? На таком расстоянии он всегда уже видел горящие в окнах газовые лампы и уличные фонари и улыбался в предвкушении встречи с людьми, выпивки и долгожданного отдыха.

Ну-ка, ну-ка… Вон там. Возможно? Да.

Крошечные огоньки посверкивали внизу на черном покрывале ночи.

Только было их не так много, как обычно. Всего несколько — там и тут. Раскиданы они были в случайном порядке и выглядели какими-то потерянными, чуть живыми, словно чудом сохранились после бури и могут вот-вот погаснуть. Так думал Уолтер, глядя вниз, на приближающийся городок. Локтем он стер грязь со стекла в надежде, что видимость улучшится. Но нет — новых источников света не появилось, а имеющиеся не стали ярче.

Уолтер передвинул сумку на грудь — теперь он мог ощущать приятную тяжесть кольта, раньше принадлежавшего брату.

Он держал курс на Релактэнс. В дирижабле заканчивался водород, и он так или иначе опускался. Выбор был небогатый: приземлиться в относительно цивилизованном месте, где, как ни крути, ничего страшного произойти не могло, или упасть, подобно потерянному птицей перу в пустыне и оказаться наедине с койотами, кактусами и кугуарами. Если нужно переждать до восхода солнца, лучше это сделать в «почти городке», путь до которого был Уолтеру хорошо знаком.

Да, огней горело совсем мало.

Но пожаров или вспышек выстрелов не видно, а значит, едва ли городок захвачен неприятелем. Уолтер не видел ничего и никого; никто не шел и не бежал по пыльным мостовым и дощатым тротуарам. Когда «Маджестик» опустился ниже, давая возможность лучше все рассмотреть, не обнаружил Уолтер и мертвых тел.

В городке не было вообще никого.

Он облизал нижнюю губу, потом, прикусив ее, достал кольт и уверенными решительными движениями зарядил. Шесть патронов. Еще по шесть он засунул в карманы жилета.

Возможно, он слишком серьезно воспринимает происходящее. Возможно, станция в Релактэнсе просто внезапно разорилась или же над городком пронеслась песчаная буря или торнадо. Да можно придумать тысячу естественных причин, по которым городишко вдруг погрузился во тьму. Возможно, в эту самую минуту, когда Уолтер гадает, что случилось, обитатели Релактэнса выкапываются из-под наносов песка. Может быть, в городке случилась эпидемия — холера или тиф. Уолтеру приходилось видеть, как болезни выкашивают целые города и армии.

117